Знакомьтесь, это Антон. Антон пришёл под пост о развращении 9-летней девочки преподавателем живописи. Антон стал писать, что в 9 лет девочки «уже умело манипулируют и врут, отправляют свои фотки по телеграм и торгуют ими». Что «в 9 лет девочка может оговорить человека по приколу, на спор, от скуки, за двойку, за повышенной тон». Ничего не зная ни о девочке, ни о её семье, Антон пишет , что 9летняя девочка «сначала 6 занятий позволяла ВСЕ, ждала, что это ей даст, какой новый жизненный интересный опыт она приобретет». Далее он, уже не стесняясь в выражениях, называет девочку «невоспитанной мр**ью». На аргументы подписчиц, что учитель признался в содеянном, Антон заявил, что такие признания могут выбить под пытками.
Так работает культура насилия — для оправдания насильника и оговора жертвы. И если в отношении 9летней девочки чётко видно дно таких комментариев, то когда речь о попытке изнасилования 17-летней девочки в гостинице, многие искренне не замечали этого дна. Они обвиняли жертву, зачем она пошла туда. Также, как обвиняют женщин в короткой одежде, возвращающихся поздно через пустыри, улыбающихся незнакомцам и садящихся в чужие машины. Как будто всё это даёт право на насилие.
Так работает убеждение, что насилие совершается исключительно с использованием силы, а остальное — не насилие. Я писала об этом недавно. На это завязана вся уголовная система и презумпция невиновности в делах о сексуализированном насилии — если нет доказательств (а чаще всего доказательствами являются только следы силы), то насилия не было. Именно поэтому масса случаев сексуализированного насилия над детьми остаются в тени, ведь далеко не всегда оно оставляет внешние следы.
Сейчас в русскоязычном сегменте интернета обсуждают расследование Насти Красильниковой о груминге и сексуализированном насилии со стороны рэпера Оксиморона. Я читаю комментарии в его защиту от множества людей, и для меня нет разницы между этими комментариями и тем, что пишет Антон. Это поддержка культуры насилия, создание небезопасной среды для тех, кто пострадал от него.
Я знаю, что этот текст прочтут женщины, которым лично срезонируют эти истории и которым больно читать такие комментарии. Хочу вас виртуально обнять. Я вам верю ❤️
@contextuz
Так работает культура насилия — для оправдания насильника и оговора жертвы. И если в отношении 9летней девочки чётко видно дно таких комментариев, то когда речь о попытке изнасилования 17-летней девочки в гостинице, многие искренне не замечали этого дна. Они обвиняли жертву, зачем она пошла туда. Также, как обвиняют женщин в короткой одежде, возвращающихся поздно через пустыри, улыбающихся незнакомцам и садящихся в чужие машины. Как будто всё это даёт право на насилие.
Так работает убеждение, что насилие совершается исключительно с использованием силы, а остальное — не насилие. Я писала об этом недавно. На это завязана вся уголовная система и презумпция невиновности в делах о сексуализированном насилии — если нет доказательств (а чаще всего доказательствами являются только следы силы), то насилия не было. Именно поэтому масса случаев сексуализированного насилия над детьми остаются в тени, ведь далеко не всегда оно оставляет внешние следы.
Сейчас в русскоязычном сегменте интернета обсуждают расследование Насти Красильниковой о груминге и сексуализированном насилии со стороны рэпера Оксиморона. Я читаю комментарии в его защиту от множества людей, и для меня нет разницы между этими комментариями и тем, что пишет Антон. Это поддержка культуры насилия, создание небезопасной среды для тех, кто пострадал от него.
Я знаю, что этот текст прочтут женщины, которым лично срезонируют эти истории и которым больно читать такие комментарии. Хочу вас виртуально обнять. Я вам верю ❤️
@contextuz