Вряд ли оправданны опасения, что какая-то часть самих талибов может оказаться восприимчивой к идеологии ИГ и будет пополнять его ряды, так как базой ИГ служили прежде всего местные ячейки ваххабитов, которые для Афганистана являются маргинальными и изолированными в плане связи с населением. Талибы, которые являются ханафитами-матуридитами, с точки зрения ИГ, — неверные и вероотступники. Это практически делает невозможным взаимодействие между двумя террористическими структурами и значительно затрудняет переход из одной в другую.

Гораздо большую угрозу для государств Центральной Азии представляет не возможность прямого вторжения «Талибана» или отдельных, отколовшихся от него более радикальных элементов, но тенденция, которую запустили талибы своими успехами. Если раньше присоединение к какой-либо радикальной организации сопровождалось переходом местных мусульман в ваххабизм и разрывом с местной исламской традицией, то теперь по примеру «Талибана» могут возникнуть радикальные группировки с опорой на местные традиционные исламские школы, что создаст гораздо более обширную базу их гипотетических сторонников. Они не будут ставить глобальных задач, но преследовать цель смены власти в отдельно взятой стране.

При этом действия властей некоторых центральноазиатских государств, которые ограничивают права и свободы, ужесточают репрессии, а также инициируют шаги, направленные на подавление любых исламских организаций, действующих с позиций умеренного ислама, или вводят различные ограничительные меры, касающиеся запретов хиджабов или бород для определённых категорий населения, могут способствовать популяризации методов и идей «Талибана» у части граждан этих государств и созданию его местных аналогов.

https://news.ru/near-east/taliby-voshli-v-kabul/