- Мама, проводи меня на улицу, - вдруг прервала Катя маму, - там так красиво на полях подснежники цветут.
Женщина помогла дочери подняться. Укутав потеплее, словно маленькую, она вывела её за ограду.
- Мам, ты иди в дом, пожалуйста, - попросила девочка тихо , - позже за мною придешь. Мне хочется посидеть одной.
Только мама скрылась за калиткой, как снова появился старый Катин друг. Он вальяжно шёл по забору, не обращая внимания на цепных собак. Дойдя до девочки, кот спрыгнул на землю и потерся об её ноги. От кота шёл такой жар, словно он был раскаленной печью, а не живым существом. Отчего ноги Кати загорели, да так, что ей пришлось их отдернуть. А тепло прошлось по всему телу девочки и вышло лёгким парком из ее открытого в изумлении рта.
Кот развернулся и пошёл в обратную сторону вдоль забора. Пройдя немного, он обернулся и мяукнул. И продолжал такие манипуляции, пока Катя не встала с места и превозмогая усталость, не пошла за ним. Минуя хозяйский забор, они оказались на развилке двух дорог. Катя с любопытством наблюдала за действием кота. Почему-то ей казалось, что этот кот не просто так появился в её жизни. И она не ошиблась.
Кот немного постоял на распутье, будто давая Кате отдышаться, а затем шмыгнул в неприметный переулок между огородами. А она последовала за ним.
Видно было, что по этой дороге давно никто не ходил. Вся в прошлогоднем сухостое и почерневшем репейнике, она уходила в поля. И девочка даже хотела повернуть назад, как вдруг сквозь непроходимые дебри из высокой травы, она заприметила домик. Кое-как, постоянно останавливаясь, чтобы перевести дух, Катя все-таки добралась до заветной цели.
Перед её взором предстал маленький покосившийся домик. Окна и двери в нем были открыты, словно приглашая войти внутрь. Но ни занавесок, ни другого убранства в них не было.
Кот взобрался на прогнившее крылечко и замяукал, будто зовя новую подружку за собой. Катя, осторожно, чтобы не сломать ноги, стала подниматься следом. Преодолев четыре ступеньки, она остановилась. Из глубины дома послышался лёгкий и тихий шепот. Или даже не шепот, а, скорее всего, облегчённый вздох. Он не был пугающим, скорее наоборот, манящий и завораживающий.
- Здесь кто-нибудь есть? - спросила Катя, перешагивая порог.
В доме не было ничего, кроме полуразрушенных стен и старой печи, что стояла посередине.
Девочка обошла её вокруг, как неожиданно для себя, в дверях заметила старушку. На вид ей было не меньше ста лет. Очень дряхлая, одетая в тёплые вещи. Опираясь на костыль, из-за хромоты на правую ногу, она двигалась в сторону Кати.
- Ты чьих это будешь? - шамкающим голосом спросила старуха.
- Я Катя, - не испугалась девочка, - я не местная, мы с родителями в гости сюда приехали.
- Знаю я, каки таки гости. Енто ты на досках у забора постоянно сидишь?
Катя закивала.
- А чаво сидишь? Чаво с другими охламонами в салки не бегаешь?
Катя опустила глаза.
- Хворь, что-ли какая с тобой приключилась?
- Да, бабушка, болезнь, говорят неизлечимая.
- И шо за болезнь? Отчего, горюшко, маешься?
- Врачи говорят бессонница, умалишенная я. А мама говорит, что-то там с хромосомами связано, точно не знаю.
- Ох уж эти мне костоправы! Енто надо же, болезнь какую выдумать. Ну, пойдём, чайку с тобой с травками выпьем, а там решим, чаво с тобой делать.
Глаза Катерины расширились от удивления.
- Бабушка, а куда пойдем? Я далеко не смогу идти, сил не хватит.
- Эх, ты! Разве я ж тебя далече зову. У меня давно уж самовар стынет.
Катя оглянулась кругом и даже рот от неожиданности открыла.
Смотрит она, а дом преобразился весь. На окнах льняные занавески колышутся, полы все домоткаными половиками застелены. На круглом столе скатерть серая, а на ней самовар пыхтит. Всюду травы в веники вязаные, настойки разноцветные в бутылках и печь пыхтит, в небо кольца пуская.
Женщина помогла дочери подняться. Укутав потеплее, словно маленькую, она вывела её за ограду.
- Мам, ты иди в дом, пожалуйста, - попросила девочка тихо , - позже за мною придешь. Мне хочется посидеть одной.
Только мама скрылась за калиткой, как снова появился старый Катин друг. Он вальяжно шёл по забору, не обращая внимания на цепных собак. Дойдя до девочки, кот спрыгнул на землю и потерся об её ноги. От кота шёл такой жар, словно он был раскаленной печью, а не живым существом. Отчего ноги Кати загорели, да так, что ей пришлось их отдернуть. А тепло прошлось по всему телу девочки и вышло лёгким парком из ее открытого в изумлении рта.
Кот развернулся и пошёл в обратную сторону вдоль забора. Пройдя немного, он обернулся и мяукнул. И продолжал такие манипуляции, пока Катя не встала с места и превозмогая усталость, не пошла за ним. Минуя хозяйский забор, они оказались на развилке двух дорог. Катя с любопытством наблюдала за действием кота. Почему-то ей казалось, что этот кот не просто так появился в её жизни. И она не ошиблась.
Кот немного постоял на распутье, будто давая Кате отдышаться, а затем шмыгнул в неприметный переулок между огородами. А она последовала за ним.
Видно было, что по этой дороге давно никто не ходил. Вся в прошлогоднем сухостое и почерневшем репейнике, она уходила в поля. И девочка даже хотела повернуть назад, как вдруг сквозь непроходимые дебри из высокой травы, она заприметила домик. Кое-как, постоянно останавливаясь, чтобы перевести дух, Катя все-таки добралась до заветной цели.
Перед её взором предстал маленький покосившийся домик. Окна и двери в нем были открыты, словно приглашая войти внутрь. Но ни занавесок, ни другого убранства в них не было.
Кот взобрался на прогнившее крылечко и замяукал, будто зовя новую подружку за собой. Катя, осторожно, чтобы не сломать ноги, стала подниматься следом. Преодолев четыре ступеньки, она остановилась. Из глубины дома послышался лёгкий и тихий шепот. Или даже не шепот, а, скорее всего, облегчённый вздох. Он не был пугающим, скорее наоборот, манящий и завораживающий.
- Здесь кто-нибудь есть? - спросила Катя, перешагивая порог.
В доме не было ничего, кроме полуразрушенных стен и старой печи, что стояла посередине.
Девочка обошла её вокруг, как неожиданно для себя, в дверях заметила старушку. На вид ей было не меньше ста лет. Очень дряхлая, одетая в тёплые вещи. Опираясь на костыль, из-за хромоты на правую ногу, она двигалась в сторону Кати.
- Ты чьих это будешь? - шамкающим голосом спросила старуха.
- Я Катя, - не испугалась девочка, - я не местная, мы с родителями в гости сюда приехали.
- Знаю я, каки таки гости. Енто ты на досках у забора постоянно сидишь?
Катя закивала.
- А чаво сидишь? Чаво с другими охламонами в салки не бегаешь?
Катя опустила глаза.
- Хворь, что-ли какая с тобой приключилась?
- Да, бабушка, болезнь, говорят неизлечимая.
- И шо за болезнь? Отчего, горюшко, маешься?
- Врачи говорят бессонница, умалишенная я. А мама говорит, что-то там с хромосомами связано, точно не знаю.
- Ох уж эти мне костоправы! Енто надо же, болезнь какую выдумать. Ну, пойдём, чайку с тобой с травками выпьем, а там решим, чаво с тобой делать.
Глаза Катерины расширились от удивления.
- Бабушка, а куда пойдем? Я далеко не смогу идти, сил не хватит.
- Эх, ты! Разве я ж тебя далече зову. У меня давно уж самовар стынет.
Катя оглянулась кругом и даже рот от неожиданности открыла.
Смотрит она, а дом преобразился весь. На окнах льняные занавески колышутся, полы все домоткаными половиками застелены. На круглом столе скатерть серая, а на ней самовар пыхтит. Всюду травы в веники вязаные, настойки разноцветные в бутылках и печь пыхтит, в небо кольца пуская.